Андриан Фадеев родился 22 октября 1977 года в Ленинграде.
Окончил Академию Русского балета им. А. Я. Вагановой (класс В. Семенова).
В труппе Мариинского театра - с 1995 года, ведущий солист - с 1997 года.
Pодился 22 октября 1977 года в Ленинграде. Отец – Малофеев Гурий Николаевич (1932–2000), инженер. Мать – Фадеева Светлана Леонидовна (1936 г. рожд.), артистка балета, педагог, заслуженный деятель искусств РФ. Супруга – Гронская Александра, солистка балета.
Андриан рос в семье, можно сказать, насквозь театральной. Мать – Светлана Леонидовна танцевала ведущие партии в Ленинградском Малом оперном театре, завершила карьеру после 20 лет сценического пути.
Старший брат Андриана – Слава учился в хореографическом училище. Маленький Андриан восхищался им: что брат выделывал – уму непостижимо! Мог высоко прыгнуть да еще бить одна нога о другую! Или в прыжке повернуться в воздухе два, а то и три раза! Хватал младшего, вскидывал его вверх, позволял мерно падать вниз, ловил в последний миг у самого пола и хвалил испытуемого за храбрость. Дух захватывало от всех этих полетов. А в глубине души зрело: танец – это чудо!
Так в семье думали все. Отец работал инженером, но жил – танцем. Помогал матери, чтобы ее ничто не заботило, пока она танцевала. И сам мечтал стать танцовщиком. Грезил об артистическом пути, но решил не рисковать, посвятить себя надежному – технике. Даже после ухода жены из театра оба супруга жили обсуждением театральных дел: что там удалось, а что вряд ли выживет.
«Второй, младшенький, тоже артист? Не много ли артистов в одной семье? Однако театр – часть нашей жизни», – рассуждали родители. Андриан конечно же был приведен в родной мамин Малый на балетный спектакль. То была старинная «Коппелия», заново поставленная Олегом Виноградовым. Длинный, по меркам детства, спектакль. Ребенку было трудно высидеть его до конца. Андриан ерзал, хватал маму за руку, тянул ее в другое – интересное, за сценой, место. Чтобы там, за кулисами, от души побегать, посмеяться, подивиться неказистым вблизи декорациям и костюмам, так привлекательно выглядевшим из зала.
Мать решила: довольно артистов в семье! Отец приуныл, но вынужденно согласился. Протестовал один – Андриан. Заявил категорически: «Выкраду твой паспорт, мамочка, раз уж непременно требуют присутствия родителей. Подсуну документ другому. Тому, кто поверит: я не могу без танца!»
Мать смирилась. В хореографическом училище Андриана проэкзаменовали, признали годным к ремеслу танцовщика, зачислили.
И для него началась новая жизнь. Трудная. С 9 утра до 5 вечера. Перерыв один на 45 минут: проглотить бутерброд, запить чаем, чуть-чуть расслабиться. И снова взяться за главное: как тело сделать послушным, выразительным, а танец – подчинить своей воле, воле того, кто сочинил хореографию и музыку.
Танец открывал свои секреты неохотно. Педагог требовал точности, а тело противилось. И мать вечерами повторяла: техника одно – искусство другое. Как тут найти свой, не похожий ни на чей путь?
Подоспел выпуск. Фадееву довелось танцевать два па-де-де: одно – старинное, из «Венецианского карнавала», другое – ближе к нам: «Па-де-де» на музыку Чайковского, сочиненное Дж. Баланчиным. Оба номера показали: от выпускника ждут виртуозного танца, новичка прочат в танцующие премьеры. Такие, что не только поддерживают балерину, но и сами могут высказаться в сольном танце.
Педагогом Фадеева был Владилен Григорьевич Семенов. Любимый ученик Бориса Васильевича Шаврова, соединившего в себе верность академизму и любопытство к новациям. Семенов ограничился академизмом. С учениками был тихо строг, но настойчив. Первое время после прихода Андриана в труппу Мариинского театра В.Г. Семенов скрупулезно репетировал с ним, но вскоре уехал на Запад, обосновался в США. Андриану пришлось искать новых наставников. Теперь он готовит репертуар с Ю.В. Фатеевым.
В кордебалете Фадеев не задержался: способному новичку тут же поручили приготовить вставное па-де-де в «Жизели». Трудности с успехом одолел. Тогда ведущие партии посыпались как из рога изобилия. Ныне он – премьер балетной труппы Мариинского театра. Танцевать Андриану нравится все. Поначалу трудновато было, исполнив академический спектакль, переключиться на современную пластику. Потом удалось и здесь найти отгадку.
Успех пришел к Фадееву рано. В год выпуска из Академии русского балета он стал лауреатом Международного конкурса «Ваганова-Рriх» (1995). В 2000 году удостоен премий «Золотой софит» (Санкт-Петербург) и «Душа танца» (журнал «Балет», Москва).
Андриан Фадеев особенно эффектен в академической классике, требующей отточенной техники и благородной манеры. Его принц Дезире в «Спящей красавице» то величаво статуарен, то оживленно порывист. А в «Лебедином озере» его герой, принц Зигфрид, меланхолично мечтателен и задумчив. Он погружен в свой внутренний мир, и все происходящее с ним – поэтическая греза. Поэт, предпочитающий свой вымысел реальности, – одна из главных тем в творчестве танцовщика. Таков и его Джеймс в «Сильфиде». Иные его герои – Альберт в «Жизели», Солор в «Баядерке» – уходят от открытых столкновений, уступают обстоятельствам. В итоге каждый из них теряет самое дорогое в жизни и лишь через боль утраты постигает истинную меру нравственного.
Герой-любовник – прямое дело танцовщика: ему близки пылкий Ромео в «Ромео и Джульетте», бесстрашный Вацлав в «Бахчисарайском фонтане», озорной Базиль в «Дон Кихоте». Но и жанровых красок артист не чужд: его Ланкедем в «Корсаре» красочно корыстен, смачно торгуется, страстно отстаивая свою выгоду. Он увлеченно торгует женской красотой, невольницами, потому что знает своему товару истинную цену.
Андриан Фадеев дорожит своими выступлениями в современном репертуаре. Тут можно утолить тягу к сочным, ярким, контрастным пластическим краскам. Удачей стало его участие в постановках Дж. Баланчина. Он танцует Солиста в «Симфонии До мажор» и «Рубинах», Аполлона в одноименном балете.
Еще немного – и Андриан переступит во второе десятилетие своего сценического пути. Пришли зрелое мастерство, опыт, на редкость разнообразный репертуар. Здесь и любимый М. Петипа, и М. Фокин, и Ю. Григорович, и Дж. Баланчин. А рядом – Дж. Ноймайер, Р. Пети, У. Форсайт, А. Ратманский.
Строгих домашних судей прибавилось. Теперь, кроме мамы, на спектаклях Андриана присутствует любимая жена, тоже солистка балета, – Александра Гронская.
Балет, кругом балет. Это и есть главное в жизни Андриана. А что для него счастье? «Пожалуй, гармония в моем доме», – отвечает он.
Живет и работает в Санкт-Петербурге.

В декабре 2016 года и январе 2017 года с гастролями в Германию приезжает Санкт-Петербургский государственный академический театр балета имени Леонида Якобсона. В преддверии гастролей художественный руководитель театра заслуженный артист России Андриан ФАДЕЕВ любезно согласился ответить на вопросы нашего журнала.

– Андриан Гуриевич, несмотря на то что в репертуаре театра есть много прекрасных современных спектаклей, в Германию вы привозите только классический балет. Чем обусловлен такой выбор?
– Русский балет знаменит прежде всего классикой. Поэтому для наших гастролей в Германии и была выбрана именно эта программа. Тем более что этот приезд совпадает с Рождеством и новогодними праздниками, а значит, мы обязательно должны показать наш знаменитый «Щелкунчик».

– Чем еще планируете удивить немецкую публику?
– Мы привезем «Жизель», «Щелкунчик», «Шопениану» и гала-программу. Всё это – изумительная музыка, красивое оформление, мастерство танцовщиков и истории, уже не одно столетие трогающие человеческие сердца. Мы не стремимся удивить. Если зрители пришли, отключили мобильные телефоны на три часа, забыли о своих повседневных проблемах и, как это ни банально звучит, погрузились в мир прекрасного, значит, наша задача выполнена. А если они захотели посетить следующий спектакль, то это уже победа.

– Пять лет назад вы возглавили театр балета. Изменился ли за эти годы репертуар? Чему вы отдаете предпочтение – классике или современным постановкам? Какие задачи относятся, по-вашему, к числу приоритетных?
– Наша главная задача – быть интересными зрителю. Что для этого нужно будет завтра, не знает никто. Мы стараемся работать в самых разных направлениях и делать это профессионально и добросовестно. А насколько театру это удается, судить публике. Ее не обманешь.

– Вы уже неоднократно бывали с гастролями в Германии. Немецкая публика чем-то отличается от других зрителей в Европе?
– Зрительское восприятие не зависит от географического местоположения. В любой стране есть люди, пришедшие на балет впервые, есть искушенные ценители, и в конечном итоге всё зависит от артистов – насколько им удастся тронуть сердца зрителей.

– Вам знакомы многие страны. Публика какой из них, по вашему мнению, наиболее восприимчива к балету?
– Пожалуй, Япония, там особенно трепетно относятся к данному виду искусства. В этой стране сложно найти девочку, не посещающую балетную студию. За последние 20 лет японский балет изменился до неузнаваемости. По всей Японии работают русские педагоги. И сегодня в любой балетной труппе мира танцует представитель Страны восходящего солнца. Наш театр – не исключение.

– Петербург славен многими знаменитыми балетными труппами. Как вам удается выдерживать столь сильную конкуренцию и какое место среди театров Северной столицы занимает балет имени Якобсона?
– Наш театр ни с кем не конкурирует. У нас есть свое место в балетном пространстве Петербурга, свой репертуар, своя судьба и, конечно, свой зритель. К тому же молодые танцовщики, выступающие у нас, получают возможность сразу исполнять ведущие партии. Разумеется, почитатели творчества Леонида Якобсона не пропускают памятные вечера, посвященные мастеру, и его балеты. Кому-то больше по душе наши классические постановки, но есть среди зрителей и те, кто с интересом следит за поисками в области современной хореографии.

– Спектакли вашего театра зачастую идут на сцене БДТ или Александринского театра.
– Своя площадка – это пока мечта, и я надеюсь – осуществимая.

– В Германию на гастроли приезжают лучшие балетные труппы со всего мира. В чем отличительная особенность Театра балета имени Якобсона? Что могут увидеть зрители на ваших спектаклях, чего нет в постановках других театров?
– Наш театр – академический государственный, и он просто обязан соответствовать высоким профессиональным критериям. И не только в плане качества исполнения. Поэтому столь пристальное внимание мы уделяем декорациям и костюмам. Всё должно быть на одинаково высоком уровне, иначе возникает диссонанс: при убогом оформлении уже не захочется даже самых блестящих танцев, а плохой оркестр испортит впечатление от всего спектакля. Ведь это целостное произведение, где важна каждая деталь.

– Вы родились в танцевальной семье. И с раннего возраста были влюблены в балет. А что еще заставляет биться ваше сердце?
– Моя мама была солисткой Михайловского театра, в те годы он еще назывался Малым оперным. Поэтому детство прошло за кулисами. Родители не очень хотели для меня балетной судьбы. Ибо слишком многое должно сойтись, чтобы артист состоялся в профессии. Но звезды меня не подвели. Я окончил Вагановское училище, был принят в труппу Мариинского театра. Нельзя сказать, что это был легкий путь. В те годы на сцене блистали Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, да и среди моих сверстников была жесточайшая конкуренция. Я много работал по вечерам, после десяти часов, когда освобождались балетные залы, и не только с педагогами, но и самостоятельно. Поверьте, это огромное удовольствие потихоньку, шаг за шагом идти к цели. А она у меня была. Я стал премьером Мариинки, выступал на лучших сценах мира, работал с Джоном Ноймайером, Алексеем Ратманским, Уильямом Форсайтом… О чем еще мечтать танцовщику? Я – счастливый человек, творческая жизнь сложилась удачно. Моя жена – Александра Гронская – тоже балерина, а вот наш двенадцатилетний сын в отношении танца дышит ровно. Но мы не расстраиваемся: пусть выбирает то, к чему лежит душа.

– Как предпочитаете отдыхать?
– Отдыхать я не умею. Конечно, замечательно сесть в самолет и улететь с семьей на море. Но на сто процентов отключиться от работы мне никогда не удается. Может, и неправильно, но это данность.

– Какие ассоциации возникают у вас при слове «Германия»?
– Я вспоминаю свою работу в Deutsche Oper в Берлине. Стоял сентябрь, я прилетел с женой после медового месяца, была изумительная погода, я танцевал Ромео, и вся моя творческая жизнь была еще впереди…

– Вам рукоплескали Мюнхен и Берлин. Как складывалась ваша работа в этой стране?
– Для добросовестного профессионального артиста нет никакой разницы – танцевать в России или в Германии. Сейчас все труппы в мире абсолютно интернациональны. Для танцовщика это огромный опыт и движение вперед – иметь контракты в разных городах и странах мира.

– Есть ли какие-то обязательные места, которые вам хотелось бы посетить во время гастролей в Германии?
– Для меня зачастую места связаны с людьми. Здесь у меня много друзей, и, конечно, если будет такая возможность, я постараюсь с ними увидеться…

Заказ билетов на спектакли по телефонам: 069-48 00-8787 и 069-48 00-89 89.

Андриан Фадеев уверен: такой яркий и зрелищный спектакль, как «Спартак», в интерьере монастыря Св. Биргитты только выиграет.

Одним из гостей нынешнего, юбилейного, X фестиваля «Биргитта» станет коллектив из Санкт-Петербурга – Государственный академический театр балета им. Леонида Якобсона. 10 августа он представит публике балет Арама Хачатуряна «Спартак» в хореографии самого Якобсона.

Балет "Спартак".

Накануне гастролей еженедельник "День за Днём" побеседовал с художественным руководителем театра, заслуженным артистом России, в прошлом ведущим солистом Мариинки Андрианом Фадеевым. Как он рассказал «ДД», предложение приехать в Таллинн и показать балет «Спартак» исходило от организаторов фестиваля: «Я считаю, это блестящая идея: средневековые развалины как нельзя лучше подходят для представления на историческую тему. Такой яркий и зрелищный спектакль, как «Спартак», в этом интерьере только выиграет».

Шедевры не нуждаются в сравнении

– Балет Хачатуряна очень популярен за рубежом. Несколько лет назад на фестиваль «Биргитта» своего «Спартака» привозили Наталья Касаткина и Владимир Василёв и их труппа Московского классического балета. Наиболее известна в мире постановка Юрия Григоровича, которой Большой театр открыл сезон прямых трансляций в кинотеатрах мира и которую вскоре покажут на гастролях в Нью-Йорке. А ведь постановка Леонида Якобсона была первой в Союзе, и в то время ее считали очень эротичной и революционной: свободная пластика, балерины одеты в античные туники, вместо пуантов – сандалии...

– Да, этот балет, который Леонид Вениаминович поставил в 1956 году в Кировском (Мариинском) театре, был революционным для того времени. Хореография Якобсона была стилизована под пластику античных барельефов. Он назвал «Спартак» «Сценами из римской жизни». Это весьма впечатляющее зрелище с боями гладиаторов и шествием легионеров, с лирическим адажио Фригии и Спартака и танцами гадитанских дев, чувственным этрусским танцем и знаменитой сценой плача Фригии... Я бы не стал сравнивать постановку Якобсона с балетом Григоровича, поставленным в Большом театре 12 лет спустя. Это абсолютно разные спектакли, сделанные в разное время, в разных стилях. Шедевры вообще не стоит сравнивать, их нужно смотреть и получать удовольствие. В Большом театре идет балет Григоровича, а в Петербурге – «Спартак» Якобсона.

– В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения Леонида Якобсона и 45 лет вашему театру. Насколько сейчас востребовано наследие одного из выдающихся хореографов XX века?

– Творческое наследие Якобсона является ценностью мирового значения, поэтому оно востребовано и сейчас. В Мариинском театре идут его балеты «Шурале» и «Спартак», в репертуаре нашего театра – балеты «Клоп» (по Маяковскому), «Свадебный кортеж», «Спартак», цикл «Роден», а также многие его миниатюры. Мы все время восстанавливаем его хореографию, причем с артистами работают танцовщики, на которых ставил мастер, – очень важно, чтобы творческая нить тянулась от самого хореографа. Этой весной в Доме актера прошел вечер памяти Якобсона под названием «Одержимый балетмейстерством».

– И все же имя Якобсона не столь известно, как имена Бежара, Баланчина... Вообще это фигура трагическая: Якобсон не был оценен в должной мере, с ним работали выдающиеся русские балерины и танцовщики, но мир не был знаком с его творчеством. Наталия Макарова говорит, что ее профессиональная жизнь на Западе сложилась именно благодаря Якобсону: «Он подарил мне чувство раскованности на сцене, которое я потом привнесла в классику, и это всем нравилось». При этом с сожалением отмечает, что работа с Якобсоном оставалась лабораторией, мир не увидел ни его «Клопа», ни балет «12» по Блоку, который закрыли сразу после генеральной репетиции, обвинив хореографа в издевательстве над светлым будущим революции. Якобсон был бунтарь, новатор, ниспровергатель старого.

– Безусловно, как художник он не вписывался в концепцию господствовавшего в то время стиля, в саму систему. Он шел против течения и творил вопреки обстоятельствам. Время было очень сложное, существовал «железный занавес», и Якобсону не удалось вывезти за границу свои спектакли. Однако он работал с труппой Кировского театра, ставил на таких звезд, как Михаил Барышников, Наталия Макарова, Алла Осипенко, Ирина Колпакова, Алла Шелест... К счастью, многое из того, что создал Якобсон, живо и по сей день. Наш театр в постоянном творческом контакте с его вдовой, Ириной Давыдовной Якобсон, которая ныне живет в Израиле.

В поисках нового

– Ваш театр в конце июля выступит с гастролями в Провансе. Наверное, вы везете туда беспроигрышную классику – «Лебединое озеро», «Спящую красавицу»?

– Как раз нет. Мы покажем французам новую работу молодого хореографа Антона Пимонова « В темпе снов», премьера которой состоялась в этом сезоне. Я считаю, что нужно давать возможность молодым хореографам выразить себя на сцене. Это важный аспект работы нашего театра – Якобсон сам всегда стремился к новизне, и мы с радостью поощряем поиски молодых талантов, хотя новая постановка – это всегда риск... В программу, которую мы покажем на двух фестивалях в Провансе, вошли также миниатюры Якобсона и фрагменты из классических балетов.

– Вы много гастролируете, среди стран, в которых побывал ваш театр, – Испания, Франция, Италия, Хорватия, Япония, Мексика... Где, на ваш взгляд, наиболее просвещенная и любящая балет публика?

– Публика везде разная – независимо от страны. Есть зрители, которые пришли впервые, есть настоящие ценители балета. На деле все зависит от нас, артистов, от того, насколько нам удастся тронуть сердца зрителей.

– И все же, согласитесь, наиболее искушенная публика – в вашем родном городе. Не сложно ли выдерживать конкуренцию с такими театрами, как Мариинский, Михайловский, театр балета Эйфмана? Есть ли у вас свой зритель?

– Наш театр ни с кем не конкурирует. Было бы странно, если бы наша труппа пыталась конкурировать с Мариинским театром. У нас есть свое место в балетном пространстве Петербурга, свой репертуар, своя судьба, и у нас есть свой зритель. Разумеется, почитатели творчества Леонида Якобсона не пропускают памятные вечера, посвященные мастеру, его балеты. Кому-то больше по душе наши классические постановки, но есть среди зрителей и те, кто с интересом следит за поисками в области современной хореографии.

– В вашей труппе – в основном воспитанники петербургской школы балета?

– Не только. У нас работают выпускники разных балетных училищ России. Небольшие различия в школе – не препятствие для совместного творчества. С сентября у нас будет работать балерина из Турции. Разумеется, каждый год к нам приходят замечательные молодые артисты, окончившие Вагановскую академию. Кстати, недавно наша ведущая солистка Дарья Ельмакова стала победительницей международного балетного конкурса в Сочи.

Самый молодой худрук в России

– Вам посчастливилось работать с выдающимся хореографом нашего времени Джоном Ноймайером, который поставил на вас в Мариинском театре балет «Звуки пустых страниц». Что это дало вам как артисту?

– Каждый артист мечтает, чтобы хореограф ставил на него балет, и в этом отношении мне невероятно повезло. Работа с таким гением, как Джон Ноймайер, стала переломным моментом в моей судьбе. Он не только великий хореограф, но и режиссер, который очень интересно выстраивает спектакль. Ноймайер – интеллектуал, широко образованный человек, филолог, и все это видно в его балетах. После работы с ним я стал иначе относиться к каждой своей роли, и даже роли сказочных принцев представились мне весьма неоднозначными. Хореография – это мысль в движении. Мне в равной степени интересны и классические балеты Петипа, и современные – Ноймайера и Форсайта.

– Вы довольно рано завершили свою карьеру танцовщика, хотя она складывалась на редкость удачно – в 20 лет вы стали премьером Мариинского театра. И вдруг, когда вам было 33, вы ушли со сцены. Почему?

– Так уж сложилась моя судьба. Я убежден, что уходить надо на пике карьеры. Особенно мужчине. Мне было 33 года, когда я получил предложение возглавить театр имени Якобсона, и я его принял. Для меня руководство театром – творческий процесс, я очень изменился, можно сказать, повзрослел, стал сдержаннее, терпеливее и в то же время решительнее.

– Сложно дался этот переход?

– Безусловно, он был для меня сложным. Но и очень интересным. Главное, что я остался в профессии. Конечно, в руководстве театром приходится решать не только творческие, но и бытовые, хозяйственные проблемы. Но у меня замечательная команда, которая во всем мне помогает.

– Можно сказать, что вы нашли себя?

– Думаю, что да. А почему я все-таки ушел из Мариинского театра и не стал работать параллельно в двух театрах... (Долгая пауза.) На двух стульях не усидишь. Тем более – на таких. Любому делу надо отдавать себя целиком, иначе ничего не получится.

– Интересно, что незадолго до того, как вы возглавили театр Якобсона, вы вместе с артистами Мариинского и Михайловского театров приезжали в Таллинн на Петербургские встречи. Прошло три года, а я до сих пор помню великолепный концерт звезд петербургского балета...

– Да, я тоже хорошо помню замечательный зал театра «Эстония», в котором мы выступали, и то, как тепло нас принимала публика... Я не раз бывал в Таллинне, люблю ваш город. С радостью жду встречи с вашей публикой. Как и все наши артисты, которые много репетируют и будут рады подарить вам этот уникальный, захватывающий, красочный балет.

Справка «ДД»:

Андриан Фадеев родился 22 октября 1977 года в Ленинграде в семье инженера и балерины. Мать – артистка балета и педагог, заслуженный деятель искусств Светлана Фадеева.

В 1995 году окончил Академию русского балета имени А. Вагановой (класс В. Семенова) и был принят в труппу Мариинского театра. С 1997 года – ведущий солист Мариинского театра.

Исполнял главные партии в спектаклях Берлинской, Римской, Мюнхенской, Венской государственной опер, Национальном театре Токио. В 2001 году Джон Ноймайер создал для Фадеева главную партию в балете «Звуки пустых страниц».

С 2011 года – художественный руководитель и директор Государственного академического театра балета имени Л. Якобсона.

Лауреат международного конкурса Vaganova – Prix (1995), премии «Балтии» (1998), высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» (1999, 2000), «Душа танца» (в номинации «Звезда», 2000), ежегодной международной премии «За искусство танца имени Л. Мясина (Италия, 2006). Заслуженный артист РФ (2008).

Семья: жена – Александра Гронская, педагог-репетитор в Мариинском театре, заслуженная артистка РФ, и сын Павел.

Дебют Олеси Новиковой в партии Сильфиды можно считать удачным. Но мне всё-таки хотелось бОльшего…
Попробую объяснить, что я имею в виду.

Состав спектакля:
Сильфида - Олеся Новикова (первое выступление), Джеймс - Филипп Стёпин,
Эффи - Оксана Марчук, Медж - Александра Гронская, Гурн - Иван Ситников.
Дирижировал М.Агрест.

Кстати, о дирижёре. Почему-то балерины с завидным постоянством выводят дирижёров на сцену, когда спектакль заканчивается. Я не знаю, какие чувства испытывала Новикова, когда выводила Агреста на поклоны, но лично я на её месте не спешила бы этого делать -:(На мой дилетантский взгляд (и слух), дирижёр балерине не помогал, а мешал. Лишь иногда танец сливался с музыкой, но всё-таки Олесе приходилось то догонять оркестр, то «тормозить», чтобы он её догнал -:(Тем не менее, оркестр сам по себе мне понравился - такой вот парадокс. Явных ляпов музыканты не допускали, что уже само по себе - большое достижение.

Повторюсь - я ждала от Новиковой бОльшего, особенно от второго акта. После недавней «Баядерки» в Михайловском театре мне казалось, что Новикова вышла на новый исполнительский уровень. Но «Сильфида» Бурнонвиля - такая заковыристая «штучка», с которой просто так не справиться даже очень опытной танцовщице.

Когда открылся занавес и пошла первая мизансцена со спящим в кресле Джеймсом, мне показалось, что я вижу лучшую на сегодняшний день Сильфиду Мариинского театра. Руки, прыжки (абсолютно бесшумные и невесомые), позы - всё было так красиво и стильно, что душа просто радовалась! Но постепенно первое очарование куда-то ушло… Я стала замечать, что корпус балерины несколько напряжён, что прыжки могли бы быть не такими энергичными, какие продемонстрировала Новикова. Разумеется, перед нами была настоящая Сильфида, но всё-таки эта танцовщица явно способна на большее. Мне кажется, что «сильфидность» - это вообще свойство её танцевальной природы -:)

Повторюсь: прыгала Новикова практически бесшумно. На фоне громыхающих пуантами подруг её Сильфида казалась действительно неземным существом. Я считаю это самым большим достижением Новиковой в этом спектакле.

Стёпин очень понравился в первом действии, но ко второму он явно подустал. Не знаю - может быть, у меня в этот вечер было слишком «придирчивое» настроение. А вообще - оба главных героя хорошо играли свои роли, что тоже очень важно, по-моему.

Помимо главных героев, хочу отметить И.Ситникова - Гурна и А.Гронскую - Мэдж, которые внесли в сюжет некий «оживляж».

Труппа театра, как известно, уехала на гастроли в США. Оставшаяся её часть танцует для иностранцев, приехавших в Петербург. Очень большую часть публики, как мне показалось, составляли гости из Азии. Аплодировал зал не слишком рьяно, но всё-таки был не совсем сонным.

В общем, начались «будни Мариинского театра». Кордебалет танцевал вразнобой. Один раз мне вообще показалось, что сильфиды запутались - кому куда бежать -:(Финального прохода сильфид вдоль задника не было: «качель», на которой обычно пролетает «труп Сильфиды» (белый шарф), просто была ликвидирована - очевидно, из-за аварийности конструкции. И сама Сильфида в начале второго акта тоже вбегала, а не влетала в лес -:(Взлетала к гнёздышку на дереве она «толчками» - машинерия в этот день явно была не на стороне артистов балета -:(

Три фотографии с поклонов - «никакие», уж извините…

Филипп отдал Олесе свой букет

Один раз уже опущенный было занавес всё-таки подняли, и главные герои ещё нам покланялись.